Монастырский некрополь

Особой, если не сказать специфической, категорией памятников являются места человеческих погребений. В каждом городе, селе около храма возникало сразу же кладбище. Испокон веков на Руси такие объекты считались святыми, неприкосновенными. Могилы родственников, предков, единоверцев определяли понятия отеческой земли, народного духа, вековой преемственности.«На протяжении многих веков кладбища были объектом раздумий историков и философов, поэтов и богословов. До переворота 1917 года кладбища были прежде всего церковными учреждениями. Все особенности их повседневной жизни и устройства определялись религиозными понятиями. Многовековая церковная традиция придавала духовный смысл всему кругу обрядов, связанных с тайной смерти, погребения и поминовения умерших, уходом за их могилами»1 .

На устройство некрополей в России обратил внимание Император Петр I, указом которого от 12 апреля 1722 году предписывалось «надгробные камни при церквах и в монастырях опускать вровень с землею; надписи на камнях делать сверху; которые же камни неудобно так разместить, употреблять их в строение церковное»2.

Захоронения на территории Николо-Берлюковской пустыни
Неотъемлемой частью любого монастырского комплекса всегда был некрополь.

В 1723 году следующий указ Императора предписывал «мертвых человеческих телес, кроме знатных персон, внутри городов не погребать, погребать их в монастырях и приходских церквах вне городов»3 .

В дальнейшем положения о захоронении умерших людей принимались во время правления Императрицы Екатерины II и носили санитарно-эпидемиологический характер. Основные принципы кладбищенского законодательства России излагались в «Уставе врачебном», который с незначительными изменениями просуществовал до октября 1917 года.

Неотъемлемой частью любого монастырского комплекса всегда был некрополь. Формирование его в монастыре, как правило, происходило одновременно с возникновением обители. Не был исключением и Николо-Берлюковский монастырь, начало которого теряется в истории.

Все монастырские предания сходятся на одном, что свою историю монастырь ведет с начала XVII века, когда в эти места пришел иеросхимонах Варлаам, водрузил крест, срубил деревянную часовню, а впоследствии выстроил каменный храм.

Кладбище было здесь еще задолго до польско-литовского нашествия, ибо старинный храм во имя святителя Николая существовал и до нашествия иноплеменников. Известный ученый Леонид Иванович Денисов, написавший подробное описание обители в 1898 году, пишет об этом так: «издавних де лет до разоренья литовского в том Рогожском стану были церкви… во имя Николы Чудотворца, что ныне Берлюковская пустынь»4. Различные архивные источники упоминают старинную Николаевскую землю, храм во имя святителя Николая и кладбище5 . Интересно, что некоторые документы уточняют, что кладбище располагается при храме во имя Казанской иконы Божией Матери6 .

Действительно, на территории обители было два некрополя, и один из них располагался в густом лесу вокруг деревянного храма во имя Казанской иконы Божией Матери, являвшегося с середины XIX века частью скита во имя во имя Собора Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

ЗАХОРОНЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ИОАННО-ПРЕДТЕЧЕНСКОГО СКИТА

Казанская церковь

На территории братского некрополя у храма был погребен и самый известный берлюковский подвижник благочестия схимонах Макарий (Ермолаев). Он скончался в 1847 году: «Против западной стены Казанской церкви покоится прах схимонаха Макария, отличавшегося святою, подвижническою жизнию и необыкновенным трудолюбием»7 .

На этом некрополе с благословения настоятелей монастыря хоронили жителей окрестных селений, а также братию обители. Братский участок непосредственно располагался вокруг храма. Территория скита с двумя храмами и келейными корпусами была обнесена большим тыновым забором. Таким образом, можно утверждать, что это были два независимых друг от друга некрополя, – мирской и монашеский.

Впоследствии над могилой старца Макария была устроена часовня. Эта часовня указана на «Общем плане части владений, принад­лежащих Николаевской Берлюковской пустыни, находящейся Московской губернии Богородского уезда 3 стана». Этот план был составлен архитектором Василием Михеевичем Бориным 2 сентября 1907 года. На плане напротив западной стены Казанского храма указана «Деревянная на столбах часовня над могилою схимонаха Макария»8.

В советские годы храм во имя Казанской иконы Божией Матери был уничтожен, как и все постройки скита, а также не сохранились и могилы, как старца Макария, так и другие могилы того времени. Сейчас на этом месте располагается современное кладбище.

ПЛАН МОНАСТЫРСКОГО СКИТА 1907 ГОДА

Обозначения на карте:

А — Казанский храм

17 — Деревянная на столбах часовня над могилой схимонаха Макария

18 — Каменный одноэтажный храм св. пророка и Предтечи Иоанна

19 — Часовня над живоносным ключом

ЗАХОРОНЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ МОНАСТЫРЯ

Троицкая церковь

Монастырь был местом упокоения многих известных лиц Богородского уезда Московской губернии, крупного текстильного центра.

С течением времени на месте храма во имя святителя Николая, выстроенного иеросхимонахом Варлаамом, а впоследствии перестроенного и обновленного, был выстроен храм и освящен в честь Пресвятой Троицы с приделами во имя этого почитаемого угодника Божия и великомученика Мины.

Вначале все погребения в монастыре производились вокруг Троицкого собора (ряд этих погребений можно отчетливо видеть на литографии 1907 года). Позднее появились погребения и около храма Христа Спасителя.

В самих храмах в древности, погребать усопших не дозволялось, потому что в храмах полагались святые мощи мучеников, однако впоследствии вошло в обычай хоронить в храмах почивших архиереев, настоятелей и других знаменитых лиц. Тела их погребались в основном за клиросами, у паперти, а также в подклети. Немалую роль играло в этом деле завещание покойного или его выдающиеся заслуги, его благотворительность, милосердие и храмостроительство.

Описаний монастырского кладбища, архивных документов, освящающих становление и развитие некрополя, воспоминаний или публикаций в периодической печати сохранилось крайне мало. На протяжении десяти лет, буквально по крупицам, восстанавливается почти полностью уничтоженный в богоборческие советские годы некрополь Берлюковской обители. Хотелось бы отметить, что монастырь был местом упокоения многих известных лиц Богородского уезда Московской губернии, крупного текстильного центра.

А ведь исследование монастырских некрополей дает дополнительные факты для изучения хозяйственной истории монашеских обителей, позволяет уточнить пути складывания художественных коллекций и книжных собраний монастырей, проследить монашеское делопроизводство, провести изучение синодиков, кормовых, вкладных книг, установить круг жертвователей и благотворителей обители. С помощью надписей на надгробных памятниках можно выявить дополнительные биографические сведения, а иногда и вообще заново открыть для современников жизнь данного человека.

Надписи на надгробных памятниках всегда делались для того, чтобы сообщить о том, кто лежит на этом месте, но содержание надгробных надписей с течением времени несколько видоизменялось.

Для XV – XVIII веков типична надпись, составленная по следующей схеме: такого-то года, месяца, дня, на память такого-то святого «преставися раб Божий» такого-то социального положения.

В XVIII веке появились надписи в состав которой входили: указание на место погребения (здесь или на сем месте погребен), положение в обществе, которое занимал покойный, имя, отчество погребенного, время преставления (год, месяц, день) и его возраст.

В XIX-XX веках надписи уже начинаются с характеристики почившего (младенец, дочь или сын коллежского советника, девица, архимандрит, студент, генерал-майор, губернатор). Далее следуют имя, отчество, фамилия, время рождения и кончины, указание на возраст.

Начиная с XVIII века, наряду с использованием плит на монастырских некрополях, стали использоваться памятные доски, которые крепились к стенам зданий или вделывались в них, а также появились надгробные памятники. Изготавливались они из камней различных пород и цветов или метала, непременной частью этих памятников был крест.

С XIX века появились фамильные склепы, которые устраивались в храмах или часовнях, либо над ними возводились отдельно стоящие часовни из камня или метала. Внутри монастырей бывало немало таких фамильных склепов и часовен.

Исторические монастырские некрополи помимо мемориального значения имели еще и большое художественное, ибо часто памятники были подлинными произведениями искусства. Их исполнение заказывали выдающимся скульпторам и архитекторам. Памятники изготавливались в известных мастерских, а надгробные камни представляли собой красивые барельефы, высеченные из камня, отлитые из металлов и бронзы, будучи обнесены ажурными коваными решетками и многофигурными композициями.

Во всех трех описаниях Берлюковской обители, вышедших из печати до 1917 года, практически ничего не сказано о некрополе. Так, описание монастыря 1875 года, лишь перечисляет небольшой список погребенных на территории обители9.

Из этих же описаний можно установить факт погребения на территории монастыря нескольких настоятелей. Более подробно освящен этот вопрос в архивных документах, а также в публикациях периодической печати.

Большую помощь в изучении прошлого монастырского некрополя оказывают наши современники, охотно делясь своими воспоминаниями и семейными преданиями.

На территории Николо-Берлюковского монастыря были погребены многие достойные люди, прославившие Россию и отдавшие все свои силы для блага Родины, Церкви и своих современников.

У храма Христа Спасителя находилась могила, пользовавшаяся большим почитанием и каждый паломник, пришедший в обитель, считал своим долгом поклониться ей. Это было погребение Татьяны Ивановны Кузнецовой, исцелившейся в 1829 году от чудотворного образа Спасителя. Единственное упоминание об этом, написанное неизвестным паломником в 1912 году, не уточняет детального расположения этой могилы и не дает подробного описания надгробного памятника.

На территории монастыря были погребены четыре настоятеля: иеромонах Иоасаф (скончался в 1794 году), иеромонах Николай (скончался в 1806 году), архимандрит Венедикт (скончался в 1855 году) и игумен Адриан (скончался в 1902 году). Можно предполо­жить, что старец Варлаам также нашел свое упокоение в монастыре, будучи погребенным возле храма во имя святителя Николая. К сожалению, его могила затерялась, так нет сомнения, что на его могиле был установлен простой деревянный крест. Рядом с настоятелями Иоасафом и Николаем (родными братьями) была погребена их мама монахиня София.

В монастыре нашли свое упокоение три генерала: участник войны 1812 года, генерал-майор Петр Иванович Демидов (скончался в 1818 году); участник войны 1812 года, генерал-майор Семен Ефимович Ляпунов (скончался в 1848 году) и участник русско-турецкой войны 1877-1878 годов, генерал-майор Григорий Викторович Высотский (скончался в 1905 году).

У храма Христа Спасителя находилась могила Татьяны Ивановны Кузнецовой, исцелившейся в 1829 году от чудотворного образа Спасителя.

Из архивных документов известно, что у алтаря храма Христа Спасителя располагался фамильный склеп дворян Высотских. Пока достоверно неизвестно как он выглядел. Там были погребены три представителя этого рода: депутат Богородского дворянства, предводитель Богородского дворянства в 1873-1875 годах, председатель Богородской земской управы, почетный мировой судья Виктор Григорьевич, его супруга Елизавета Сергеевна, урожденная Каменская (дочь графа и генерала-от-инфантерии Сергея Михайловича Каменского) и их сын генерал-майор Григорий Викторович.

Нашел свое упокоение в монастыре и еще один предводитель Богородского дворянства (в 1820-1825 гг.) Аркадий Михайлович Рахманов, участник Отечественной войны 1812 года в чине гвардии-поручика.

Среди жертвователей монастыря, погребенных внутри монастыря, можно отметить представителей династии Соловьевых. Еще в 1795 году предки Соловьевых выделились среди местных крестьян деревни Авдотьиной. На них стали работать и приходящие по найму крестьяне из соседних деревень. Фабрика вырабатывала бархаты, узорчатые шелковые ткани, сатин, атлас, шелковые платки. Продукция фабрики была отмечена присуждением медалей Всероссийских мануфактурных выставок, их бархаты были признаны лучшими в России и поставлялись Императорскому двору. Представители этой династии стали большими благотворителями обители и несколько представителей этого рода были погребены на монастырском некрополе.

Еще один представитель монастырских меценатов нашел свое упокоение в обители: почетный гражданин и владелец меднолатунного завода на реке Воре Иван Андреевич Савельев (скончался в 1852 году).

В монастыре находили свой последний приют владельцы окрестных поместий, как например супруга действительного статского советника Елисея Степановича Люминарского, Александра Ивановна Люминарская (1795-1853); известные люди Богородского уезда, служившие на благо Родины: Коллежский советник и кавалер Иван Тимофеевич Евреинов, служивший 38 лет исправником уезда; Председатель Богородского уездного суда, титулярный советник и кавалер Тимофей Иванович Покосовский.

Исторический эксперимент по смене формации, идеологии и прочего, охвативший Россию с самого переворота 1917 года, привел к последствиям, равным понятию внутреннего завоевания. Те же народы, на той же земле стали уничтожать почти все до основания, а затем строить «новую» жизнь. Как иноземные агрессоры, народ осквернял, грабил, уничтожал могилы предков, использовал на стройматериалы надгробные памятники.

Новые законы позволяли сносить даже современные кладбища фактически сразу после их закрытия. «Любовь к отеческим гробам» сменилась ненавистью, забвением своего, в том числе и заслуженного, героического прошлого народа. Некрополи уничтожались с каким-то ожесточенным агрессивным подходом, что возможно объяснить желанием уничтожить память народа, лишить его связи с многовековой историей. На территории кладбищ нередко устраивались танцплощадки, кинотеатры и зоны отдыха.

С принятием 7 декабря 1918 года Декрета СНК РСФСР «О кладбищах и похоронах» формируется новое законодательство, когда Православная Церковь уже не могла оказывать влияние на ритуал, культуру погребения и места захоронения, организация похорон передавались в ведение местных Советов, гражданские обряды похорон пришли на смену православным.

В 1930-е годы началось повсеместное разорение некрополей. Были организованы целые артели, которые предлагали всем желающим приобретать гранит и мрамор для использования в собственных целях. Проводилась массовая кампания по передаче и использованию старых величественных надгробий, колонн, обелисков, стел, жертвенников, крестов с перелицовкой данных погребенных.

В течение всего советского периода из надгробий мостили площади, улицы, делали бордюрные камни, использовали как фундамент.
Некрополь Николо-Берлюковского монастыря был полностью уничтожен в советские богоборческие годы. Произошло это конечно не сразу, так как на карте 1967 года, составленной краеведами-спелеологами еще показана существующая могила с крестом у алтаря Троицкого собора.
На сегодняшний день обнаружено всего пять надгробных памятников монастырского некрополя: почетной гражданки Натальи Ивановны Жеребиной (1815-1860 гг. жизни); действительной статской советницы Натальи Михайловны Новиковой (скончалась 9 марта 1820 года); Лидии Сергеевны Мамыкиной (скончалась 18 мая 1901 года); надворного советника Ивана Андреевича Матвеева (скончался 3 августа 1829 года) и еще один памятник с практически истертыми текстами, прочитать которые невозможно.

Александр Николаевич Панин

  1. Кобак А.В., Пирютко Ю.М. Исторические кладбища Санкт-Петербурга. Спб., 2011. С. 20.
  2. Там же. С. 12.
  3. Там же. С. 14.
  4. Денисов Л.И. Историческое описание Николаевской Берлюковской пустыни. М., 1898. Л. 6.
  5. ЦИАМ. Фонд 709, опись 1, дело 69. Л. 9; Дело 88. Л. 2об.
  6. Там же. Дело 124. Л. 7об.
  7. Денисов Л.И. Берлюковская пустынь Впечатления очевидца. Московские церковные ведомости. 1898. № 27. С. 367.
  8. ЦИАМ. Фонд 54, опись 179, дело 1007, лист 103.
  9. Нил (Сафонов), иеромонах. Историческое описание Николаевской Берлюковской пустыни. М., 1875. С. 47.