Третий штурм. «Атака мертвецов», или Русские не сдаются!
«…чтить день 24-го июля, день газового штурма, как день особой
нашей боевой гордости и как день скорби по павшим товарищам,
в воспоминание славного прошлого»
Весной 1915 года вся германская военная машина перешла в широкомасштабное наступление. Вначале наш фронт был прорван в Прибалтике, затем – в Галиции. Русская армия вынужденно оставляла западные рубежи Империи и отходила все дальше на восток, но Осовец по-прежнему держался, а боевой дух его защитников креп с каждым днем. Для окончательной победы силам фельдмаршала фон Гинденбурга необходимо было окончательно «захлопнуть польскую мышеловку»1, что не представлялось возможным без взятия этой русской крепости. Ради достижения своей цели немцы решились на самые крайние меры.
Ранним утром 24 июля немцы совершили одно из страшнейших в XX веке преступлений против человечества – применили отравляющий газ2 .
Для атаки Сосненской и Заречной позиции немцами были собраны внушительные силы, состоящие из 14 батальонов пехоты, 1 батальона саперов, 30 тяжелых осадных орудий и 30 газовых батарей, а «на острие немецкого удара – Сосненской позиции – находилось всего пять рот (1-я, 9-я, 10-я, 11-я и 12-я) 226-го Землянского пехотного полка и четыре роты ополченцев»3 .
Десять дней враги выжидали ветра в нужном направлении, скрытно установив напротив наших позиций несколько тысяч газовых баллонов. Появившийся внезапно темно-зеленый туман смеси хлора с бромом застиг гарнизон врасплох.
Зная, исходя из данных разведки, что немцы планировали применение газа, русское командование предприняло ряд предупредительных мер, оказавшихся, правда, не вполне достаточными. Так 7 июля 1915 года в штаб 12-й армии поступила директива от генерал-квартирмейстера штаба Командующего Северо-Западного фронта М.С.Пустовойтенко, в которой говорилось: «Применять против удушливых газов, где будет возможно по местным условиям, следующее средство, оказывающее на плывущее облако газа задерживающее средство. Перед линей окопов вырываются канавы, по возможности в несколько линий. Тяжелый стелящийся по земле газ, задерживаясь о выступающую над горизонтом стенку канавы, опускается постепенно на дно, а сходящиеся кверху скаты препятствуют свободному выходу газа при легких порывах ветра»4 .
12 июля 1915 года в своем донесении крепостной врач Осовецкой крепости докладывал о наличии в его распоряжении: «Войска гарнизона крепости повязок антигаз получили с добавочными компрессами 75 000, с носовыми тампонами в пять слоев марли 45 000, раствору гипосульфита 2 пуда, глицерина 1 ? пуд, марли мягкой 46 215 метров, скипидару 12 пудов, аммиаку 40 пудов, стеклянок с нюхательной солью 62 000, сернокислого аммония 250 пудов, соды углекислой 63 пуда, соды двууглекислой 2 пуда, раствора сернокислого натрия 40 пудов, извести едкой 890 пудов, баллонов для кислорода 3 шт., мешков для кислорода 24 шт., сухих повязок 6 150»5 .
Крепостной врач Осовецкой крепости в своей инструкции, утвержденной 3 июня 1915 года для сведения и руководства, предписывал для защиты от газа защищать себя двумя повязками, сложенными вместе, а нашатырный спирт и воду разбрызгивать перед окопами и в окопах в то время, когда газ начинает надвигаться6 .
Но, газовая атака оказалась в действии намного страшнее: «Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть… Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме крепости – части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее – покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки, – мясо, масло, сало, овощи – оказались отравленными и непригодными для употребления. Газ оказался мощным средством поражения и мог свободно конкурировать с бомбами большой мощности»7 .
Выждав немного, немецкие соединения победно устремились к казавшейся им окончательно поверженной крепости. Но внезапно из ядовито-едкого тумана навстречу занявшим уже было передовую, Сосненскую, позицию тевтонам поднялись остатки 13-й роты оборонявшего Осовец 226-го Землянского пехотного полка и немногих уцелевших ополченцев под командованием молодого подпоручика Владимира Карповича Котлинского. Один только вид русских воинов был столь грозен, что кайзеровские солдаты в ужасе бежали, фактически не приняв боя.
Участник обороны Осовца Леонтьев так написал в своих воспоминаниях об этой атаке: «Я не смогу описать озлобления и бешенства, с которым шли наши солдаты на отравителей-немцев. Сильный ружейный и пулеметный огонь, густо рвавшаяся шрапнель не могли остановить натиска рассвирепевших солдат. Измученные, отравленные, они бежали с единственной целью – раздавить немцев. Отсталых не было, торопить не приходилось никого. Проходом к немцам служила только линия железной дороги среди болот, находившаяся под убийственным огнем. Но ничто, — повторяю, ничто, — не могло остановить натиска наших солдат. Наших раненых мы откладывали в сторону, чтобы они не мешали проходу, а сами бежали вперед. Здесь не было отдельных героев. Роты шли, как один человек, одушевленные только одной целью, одной мыслью: погибнуть, но отомстить подлым отравителям.
Впрочем, нет, я знаю и героя,— выдающегося героя,— этой атаки. К полку, в начале войны, был временно прикомандирован только что окончивший военно-топографическое училище юноша, подпоручик Котлинский. Этот человек, кажется, совершенно не знал, что такое чувство страха. Он много принес пользы, командуя одной из рот. Теперь, сильно отравленный газами, он, получив приказание вести роту в контр-атаку, пошел вперед солдат, имея при себе только… бинокль. В минуты адского, невероятного обстрела он, ориентируясь, спокойно осматривал отдельные места боя и отдавал соответствующие приказания. И, на ряду с этой безумной, беззаветной отвагой, он берег жизнь своих людей. Когда участок полотна железной дороги был нами пройден, когда до немцев оставалось 300-400 шагов, Котлинский приказал роте залечь под холмом, а сам вышел под ураганным огнем противника на открытое место и в бинокль осмотрел расположение его сил. Он принес себя в жертву за свою роту. Выбранное им место для атаки оказалось удачным. Немцы не выдержали бешеного натиска наших солдат и в панике бросились бежать. Они даже не успели унести или испортить находившиеся в их руках наши пулеметы. Но сам подпоручик Котлинский был ранен разрывной пулей в бок и умер к вечеру того же дня. Победа роты подпоручика Котлинского, это – одновременно и его личная победа»8 .
Увы, подпоручик Котлинский был смертельно ранен отступавшими врагами, а многие участники той легендарной атаки, известной теперь как «Атака мертвецов», вскоре скончались от отравления в страшных мучениях9 .
Артем Денисов в своей статье «Осовец. Атака мертвецов» так описывает этот бой: «После газовой атаки по сигналу 14 батальонов немцев двинулись для занятия выжженных позиций. Но когда германские цепи подошли к русским окопам, им навстречу в штыковую атаку с криком, а точнее, с «хрипом» ура поднялись выжженные защитники – остатки 8-й и 13-й рот, чуть больше 100 человек. Еле держась на ногах, они все-таки встали на бой, который, казалось бы, проигран. Вид их был ужасен. Со следами химических ожогов на лицах, обмотанные тряпками, они харкали кровью, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Неожиданность атаки и вид противника ввергли германцев в такой ужас, что они сломались. Три пехотных полка (7000 штыков!) стадом ринулись назад, затаптывая своих. Запутавшись в проволочных заграждениях второй линии окопов, многие их них погибли от шрапнели русских батарей. Сосредоточенный огонь по окопам первой линии, уже занятой немцами, был настолько силен, что те бежали и оттуда, бросив захваченные орудия и пулеметы. К 11 часам дня все было кончено. Сосненская позиция была полностью очищена от врага, крепостная артиллерия перенесла огонь на немецкие окопы, довершая начатое дело»10 .
Самыми главными источниками, повествующими о том, что происходило в зоне боевых действий, конечно, являются архивные документы, сконцентрированные в Российском Государственном военно-историческом архиве. Подробный анализ этих документов позволяет установить буквально детальную картину тех событий.
Так «Журнал военных действий 226-го пехотного Землянского полка от 28 января по 9 августа 1915 года (включительно)» повествует так о газовой атаке в день 24 июля 1915 года: «Около 4 часов утра немцы выпустили целое облако удушливых газов и под прикрытием их густыми цепями повели энергичное наступление, главным образом 1, 2 и 4 участки Сосненской позиции. Одновременно с тем, противником был открыт ураганный огонь по Заречному форту, Заречной позиции и по дороге, ведущей с последней на Сосненскую позицию. Вследствие почти поголовного отравления всех защитников 1, 2 и 4 участков, эти последние участки, несмотря на принятые меры были заняты противником.
Получив донесение об этом, от командира 3 батальона капитана Потапова, который сообщил, что немцы, занявшие окопы, продолжают продвигаться по направлению к крепости и находятся недалеко уже от резерва, Командир полка тот час же приказал 8, 13, и 14-й ротам выступить с форта на Сосненскую позицию и перейдя в контратаку выбить немцев из занятых ими наших окопов, причем 13-я рота была направлена вдоль железной дороги на 1-й участок, 8-я рота на 2-й участок, 14-я рота на 3-й и 4-й участки Сосненской позиции. 13-я рота под командованием подпоручика Котлинского выйдя из крепости и рассыпавшись под сильным артиллерийским огнем стала продвигаться вдоль железной дороги на встречу наступающим немецким цепям. Приблизившись к противнику шагов на 400, подпоручик Котлинский во главе со своей ротой бросился в атаку. Штыковым ударом сбил немцев с занятой ими позиции, заставив их в беспорядке бежать по направлению к окопам Сосненской позиции. Не останавливаясь, 13-я рота продолжала преследовать бегущего противника, штыками выбила его из занятых ими окопов 1-го и 2-го участков Сосн. позиции, вновь заняли последнюю, вернув обратно захваченные противником наше противоштурмовое орудие, и пулеметы. В конце этой лихой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен и передал командование 13-й ротой подпоручику 2-й Осовецкой Саперной роты Стрежеминскому, который завершил и окончил столь славно начатое подпоручиком Котлинским, дело. После того, как окопы 1 и 2 участков были вновь заняты 13 ротой, двор Леонова (передовой опорный пункт) еще находился в обладании противником прапорщик Радке, приняв после подпоручика Стрежеминского командование 13 ротой, после того, как крепостная артиллерия несколькими батареями обстреляла двор Леонова, бросился в контратаку и штыками выбил немцев сначала из хода сообщения, а потом и из двора Леонова. Всего 13 ротой было взято около 25 пленных, много амуниции, винтовок и снаряжения и действиями 13 роты противнику были нанесены большие потери убитыми и ранеными»11 .
О том, как тяжело давалась русским эта атака, наглядно показывает Иван Михайлович Смольянов, 30-летний рядовой 226-го пехотного Землянского полка, участник контратаки под Осовцом 24 июля 1915 года: «Я Иван Михаилов Смольянов, кр. Рогачевской волости с. Уманских выселок, где и живу, 30 лет православный, неграмотный. Служу в 226 Землянском полку. Ныне нахожусь в трехмесячном отпуску. Я был призван на военную службу по первой мобилизации. Под Пасху этого года наш полк прибыл в крепость Осовец и там я оставался все остальное время, пока не был отравлен ядовитыми газами. Случилось это в конце июля. Мы были отведены на отдых с передовых окопов в резерв и находились в бетоне, когда командир нашей роты собрал нас и сказал, что пойдем в атаку на немцев. В это время по всей крепости уже распространялись пущенные немцами газы, поэтому нам приказано было одеть респираторы, после этого рота наша построилась и двинулась в атаку, при чем пришлось проходить через мост. Все время мы шли в облаках газа, который был настолько густ, что через него трудно было видеть, даже на близкое расстояние. Тянулся газ, как дым или туман, был он зеленоватого цвета и пахнул серой. Дышать тогда было очень трудно и мало помогали и респираторы; газ драл во рту и в горле. На мосту газы были особенно густы, поэтому нам пришлось обождать, пока газы несколько рассеялись, и только после некоторого промежутка времени мы бросились опять в атаку. Из нашей роты через мост все-таки перешли все и только за мостом рядовой Жилкин не смог дальше идти. Тут же за мостом вскоре появились и немцы, первую цепь которых мы быстро прорвали, бросившись на них в штыки. Часть побежала дальше на вторую цепь, а часть осталась забирать пленных»12 .
Крайне интересен и еще один рассказ. Из протокола опроса рядового 13 роты 226-го пехотного Землянского полка (к сожалению, в документе герой остается безымянным): «Наш полк с 9 февраля 1915 года вступил в крепость Осовец и там стоял до занятия крепости. Впервые немцы пустили ядовитые газы по крепости утром 24 июля с. г. В эту ночь моя 13 рота около 12 часов ночи сменилась из передовых окопов и пришла на отдых в крепость; расположились мы спать в бетонах и заснули. Около 3 часов ночи нас разбудили и сказали, что немцы пустили газы и идут в атаку. Действительно, газ распространялся уже по всей крепости: едкий удушливый туман сероватого цвета, проникавший повсюду и все живое губивший.
Падали люди, животные, листья и трава желтели, все медные части покрывались зеленым налетом; дышать было невозможно.
Надев респираторы, наш батальон вышел из бетона и пошел по окопам. Дорогой многие падали, всюду попадались трупы. Тем временем немцы успели занять обе линии наших окопов. Мы бросились в штыки, прогнали их и заняли наши окопы обратно. Все бывшие в окопах наши люди погибли на месте от газов; здесь были шесть рот нашего полка, умерших на месте; остальных из нашего полка, в том числе и меня, разослали по лазаретам. Какие воинские части неприятеля пускали газы точно не знаю, но на погонах пленных немцев видел № 17 полка. Пускали немцы ядовитые газы главным образом из особых аппаратов, но разрывались и снаряды с газами.
В Прилуцком лазарете я нахожусь с 13 августа с. г. Все это время я чувствую себя очень плохо: постоянный шум в голове, частые головокружения, туман в глазах, тяжело дышать, дрожат руки и ноги, слабость во всем теле, очень трудно ходить. После еды страшно тяжело дышать и кидает в жар. Все это я отношу к действию газов, так как до этого был совершенно здоров» 13 .
Рассмотрим еще одно свидетельство главным образом для тех утверждений, что гарнизон крепости, якобы, не пострадал в ходе газовой атаки. На этот раз обратимся к показаниям старшего врача Осовецкой крепостной артиллерии, надворного советника Степана Эммануиловича Шашлыкова от 8 декабря 1915 года.
Он утверждал, что в «ночь на 24 июля сего года я был недалеко от центрального убежища около порохового погреба, вместе со мной там же спали 4 офицера, в числе коих были подполковник Шмаров и подпоручик Хотенко, оба офицеры Осовецкой крепостной артиллерии. В 5-ом часу утра я был разбужен выстрелами неприятельских снарядов и в то же время почувствовал неприятный запах, жжение в горле и головокружение; сообразив, что осаждающий крепость неприятель стреляет снарядами с удушливыми газами, я сам надел и предложил бывшим со мною офицерам надеть противогазовые маски, чем и предотвратил грозящую нам опасность. В это время ко мне прибыл какой-то нижний чин с признаками отравлениями газом, каковые выражались в частом неправильном нитевидном пульсе, бледности лица, общей слабости, в приступах кашля и слезотечения. Оказав нижнему чину медицинскую помощь, я под выстрелами рвавшихся неприятельских снарядов, отправился в центральное убежище, куда был вызван командиром Крепостной артиллерии полковником Нечаевым и где оказал медицинскую помощь с такими же признаками отравления другому нижнему чину. Что касалось массы отравленных газами нижних чинов, то они поступали с передовых Соснецких позиций на перевязочный пункт Заречного форта, где им медицинская помощь была оказана младшим врачом Осовецкой крепостной артиллерии (имя неразборчиво), находящимся в настоящее время в городе Москве… Со слова названного (имя неразборчиво) мне известно, что от действий удушливых газов пострадало всего около 2000 нижних чинов Землянского пехотного полка и около 15 офицеров этого полка»14 .
А вот интересные показания солдат 226-го пехотного Землянского полка.
Так солдат Иван Хрипунов показал: «1915 августа 24 дня, в городе Симбирске, в 117 сводном эвакуационном госпитале, старший кандидат на должности по судебному ведомству при Симбирском Окружном Суде Семенов, по личному распоряжению Прокурора Суда, опрашивал нижнепоименнованного, который объяснил:
Я, Иван Уваров Хрипунов, 31 года, крестьянин Воронежской губернии и уезда, Подгоренской волости и села, рядовой 226 Землянского пехотного полка. Ранее никем опрошен не был.
Когда моя I0 рота увидела облако газов, то мы стали скорее одевать на лицо повязки, но многие не успели, так как газ уже стал наполнять окопы, люди растерялись, поднялся крик — «умираю». Я успел одеть повязку. Германцы I8 полка, следуя позади облака, вошли в окопы I0 роты и на моих глазах убивали умиравших лежавших на земле солдат прикладами и ногами, а один германский солдат так даже выстрелил из ружья и ранил в ногу русского солдата. Ко мне, лежавшему безоружному подбежал германец и намеревался ткнуть в меня штыком, но его кто то отозвал в это время. Наш ротный командир прапорщик Федоров умер тогда от удушливых газов. Подошедшая к нам 13 рота, выбила германцев из наших окопов и я таким образом спасся»15 .
Солдат Дмитрий Лагутин показал: «1915 августа 25 дня, в городе Симбирске, в 117 сводном эвакуационном госпитале, старший кандидат на должности по судебному ведомству при Симбирском Окружном Суде Семенов, по личному распоряжению Прокурора Суда, опрашивал нижнепоименнованного, который объяснил:
Я, Дмитрий Васильев Лагутин, крестьянин Саратовской губернии, Камышинского уезда, Ершовской волости и села, рядовой 226 Землянского пехотного полка, 21 года. Ранее никем опрошен не был.
Шесть рот нашего полка попали под газы. Из моей 11-роты осталось в живых 20 человек. Командир роты поручик Лавров и полуротный прапорщик Ботенко умерли на месте. Позади облака наступали немцы, имевшие на погонах, кажется желтых, цифру 18; дойдя до окопов, в которых лежали, корчившиеся в предсмертных мучениях от газов, солдаты, германцы на моих глазах перекололи этих беспомощных больных русских солдат, у которых в руках решительно ничего не было. От газов бились солдаты и умирали, а они их докалывали. Пришедшие к нам на выручку части из крепости, поймали несколько германцев в плен из этого полка; солдаты были сильно озлоблены на них, но командир запретил проявлять какое-то насилие»16 .
4 августа 1915 года командир 226-го Землянского полка написал подробный рапорт за № 3225 на имя коменданта Осовецкой крепости, в котором отразил действие газовой атаки: «Около 4-х часов утра 24 июля сего года немцы начали выпускать в огромном количестве удушливые газы по всему фронту наших передовых позиций у крепости Осовец. Перед появлением газов противником были выпущены по всему фронту ракеты фиолетового цвета, очевидно сигнальные, и вслед за тем раздалось шипение выпускаемого газа, густое облако которого уже через 5 минут достигло наших окопов. Одновременно с этим немцами был открыт интенсивный артиллерийский огонь по общему резерву, полотну железной дороги и по вновь выстроенному мосту через Рудский канал, а также по окопам у д.д. Сосня и Бялогронды. Через несколько минут в резерве было получено донесение о том, что несмотря на принятые меры, как то: сжигание пакли и соломы, поливание известью, надевание респираторов, почти все защитники 1, 2, 4 и половина 3-го участков Сосненской позиции смертельно отравлены удушливыми газами. Узнав об этом, Начальник Сосненского отряда капитан вверенного мне полка Потапов тот час же приказал полуроте 7-й роты 444-го пехотного полка продвинуться вперед и занять на бугре тыловые окопы, но действие газов было настолько сильно уже и в резерве, что только нескольким человекам удалось занять означенные окопы.
Между тем, вслед за полосой удушливых газов немцы густыми цепями повели наступление по всему фронту, имея позади сильные поддержки. Наступление сопровождалось сильнейшим артиллерийским обстрелом наших передовых позиций и дороги, ведущей из резерва. Одновременно с этим обстреливались также и Заречный форт и Заречная позиция. Противник, не встречая сопротивления, со стороны поголовно отравленных защитников 1, 2 и 4 участков Сосненской позиции, прорезав проходы в проволочных заграждениях, занял эти участки, перебив оставшихся в живых, и стал продвигаться далее вдоль полотна железной дороги, по направлению к общему резерву. Получив донесение об этом, я тот час же приказал 13-й роте выступить с форта, дав ей задачу задержать во что бы то ни стало движение немцев на крепость и, перейдя в контратаку, вернуть утраченный нами 1-й участок Сосненской позиции. Вслед за 13-й ротой мною были высланы 14 и 8 роты, получившие задачи: первая взять обратно Сосню и вторая 2 участок Сосненской позиции. 13-ая рота под командой подпоручика Котлинского, перейдя через мост под сильным артиллерийским огнем противника и рассыпавшись цепью, повела наступление вдоль полотна железной дороги. Выйдя на линию общего резерва подпоручик Котлинский лично произвел разведку и, верно оценив обстановку, с 400 шагов бросился во главе своей роты в атаку на наступающие немецкие цепи. Немцы открыли по 13-й роте сильный ружейный и пулеметный огонь, это не остановило стремительной атаки, которая была доведена до конца, и немцы штыковым ударом были последовательно выбиты из окопов за 1-м участком, а потом и из передовых окопов 1-го и 2-го участков Сосненской позиции, при этом было взято 16 пленных. Находившиеся в окопах и захваченные немцами наши противоштурмовые орудия и пулеметы в полной исправности отбиты у противника. Во время атаки смертельно ранен командир 13-й роты подпоручик Котлинский, передавший командование ротой подпоручику 2-й Осовецкой саперной роты Стржеминскому, завершившему и укрепившему столь славно начатое подпоручиком Котлинским дело. Когда наши окопы 1 и 2 участков Сосненской позиции были вновь нами заняты, подпоручик Стржеминский, будучи сильно отравлен газами, передал командование 13-й роты прапорщику Радке. В этот момент сообщение с передовым опорным пунктом – двором Леонова, также как и самый двор Леонова были еще в руках немцев. Получив от меня приказание во что бы то ни стало выбить немцев из двора Леонова, прапорщик Радке со взводом направился к ходу сообщения и штыковым ударом выбил немцев сначала из ходу сообщения, а потом и из окопов двора Леонова. Эта атака была подготовлена по моему приказанию крепостной артиллерией, несколько батарей которой одновременно открыли ураганный огонь по двору Леонова. Как только стали рассеиваться удушливые газы, начальник 3-го участка Сосненской позиции, командир 12 роты вверенного мне полка подпоручик Чеглоков заметил, что против 3-го участка и левее его наступали густые немецкие цепи. Открыв сильный ружейный и пулеметный огонь по наступающему противнику, подпоручик Чеглоков заставил немцев прекратить наступление на 3-й участок и расколоться на две группы, одна из которых продолжила наступать на деревню Сосню. Удушливыми газами все люди 11 роты, занимавшие этот участок, и все офицеры роты были отравлены и деревня Сосня была занята немцами. Получив об этом донесение через связь и убедившись лично, что немцы, заняв Сосню, стремятся захватить 3-й участок с фланга и с тыла, подпоручик Чеглоков с целью противодействовать охвату, немедленно лично передвинул на фланг взвод и открыл по немцам сильный ружейный и пулеметный огонь.
Несмотря на бешеные атаки, немцы дважды были отбиты и принуждены были отойти назад к д. Сосне, где, прикрываясь складками местности и высокой рожью, продолжали отстреливаться. В это время подоспела высланная мною на поддержку левого фланга Сосненской позиции 14 рота. Подпоручик Чеглоков со своими людьми и с полуротой 14 роты под командой прапорщика Синайского перешел в энергичное наступление и, несмотря на сильное сопротивление немцев, сам идя впереди штыками выбил немцев из окопов деревни Сосня, которые полностью и занял, отбив у немцев захваченные ими наши пулеметы и взял 14 человек пленных. Как только рассеялось облако удушливых газов, немцы густыми цепями повели наступление на правый фланг Бялогрондской позиции. Из состава 11 роты, занимавшей окопы Бялогрондской позиции, осталось не отравленных газами всего 50 человек, которых принявший после отравленного газами штабс-капитана Кульчинского командование ротой, прапорщик Шарапов распределил равномерно по всей линии Бялогрондской позиции. Получив донесение о том, что немцы энергично наступают на правый фланг позиции и уже достигли наших проволочных заграждений, прапорщик Шарапов тот час же направился туда, сильным ружейным и пулеметным огнем 11-ой роты атака была отбита. Около 7 часов утра немцы повторили попытку атаковать правый фланг Бялогрондской позиции, но с тем же результатом, что и в первый раз. Находящийся на левом фланге позиции прапорщик Ретюнский, заметив наступление немцев на 1 участок Сосненской позиции, лично, за выбытием из строя прислуги, управляя пулеметом, открыл огонь по наступающим на названный участок цепям противника, нанеся ему значительные потери.
Потери вверенного мне полка за бой 24-го июля: офицеров смертельно ранен 1, умерших от отравления газов 7, тяжело отравленных и эвакуированных 9, отравленных и оставшихся в строю 43, врачей тяжело отравленных и эвакуированных 2, нижних чинов убитых 51, раненых 140, умерших от отравления 488, тяжело отравленных и эвакуированных 1500, отравленных и оставшихся в строю 1500. Потери материальной части 1 пулемет подбит.
Захвачены трофеи – 30 пленных, много винтовок и снаряжения и до 5 верст полевого кабеля.
Потери противника очень значительны, не менее 2000 убитыми и ранеными. Только благодаря тому, что мною быстро была схвачена обстановка и быстро были двинуты 8, 13 и 14 роты в контратаку, Сосненская позиция была взята нами обратно и восстановлено прежнее положение. Малейшее промедление в высылке этих рот могло повлечь за собой не только потерю Сосненской позиции, но и захват немцами Заречной позиции и даже Заречного форта, так как немцы успели уже проникнуть до Рудского канала.
Подлинный подписал: Полковник Катаев, Полковой Адъютант подпоручик Усов»17 .
Из донесения коменданта Осовецкой крепости следует, что немцы «выжидали наиболее благоприятных атмосферных условий для сильнейшего действия отравляющего газа. Некоторые пленные показали, что всех баллонов было более 400. Газ, выпущенный из баллонов, темно зеленоватой окраски быстро направился вперед к крепости, расширяясь в стороны и вверх при быстром наступательном движении. Действие газового облака с одной стороны образовало завесу, скрывающую подступ противника, а с другой стороны смертельно отравляло все, над чем проходило. Распространение газов вперед, как оказывается, продолжалось до 25 верст, а вверх до 5-6 сажень. Разрушительное действие газов сказывалось по прохождению его до 12 верст, а в дальнейшем оно сильно ослабевало. Действие газа непосредственно на передовые позиции, следовательно в начале его поступательного движения, было чрезвычайно и для людей в большинстве смертельно: сфера такого разрушения может считаться несколько верст по глубине. Под действием отравляющих газов первыми жертвами стали разведывательные партии и секреты, которые все погибли: действие газов на окопы такие надо признать смертельным, а в дальнейшем на расстоянии вглубь до 3-4 верст выводящим из строя. Состав газа, имеющий в основе хлор, определить трудно, но безусловно в нем была и другая какая-то удушливая примесь, усиливающая удушливый эффект»18 .
Страшно читать строки, где описано то, что увидели наши воины: «Мы нашли на Сосне трупы отравленных солдат, исколотых штыками. У некоторых были размозжены прикладами головы. Бедняги после действий газов, не могли ни уйти из окопов, ни оказать сопротивления врагу. Они были бессильны, как дети, не немцы не пощадили их и зверски добили всех. Что руководило отравителями, — природная жестокость, или страх оставить у себя в тылу хотя бы и обессиленных, но живых русских солдат, — я не знаю. Но они действовали как звери, и мы, пошедшие в контратаку, отмстили за товарищей»19.
Так кончился страшный немецкий газовый блицкриг. Газовая волна отравила не только окопы передовой Сосненской позиции, где находились 9, 10, 11 и 12 роты Землянского полка, а также несколько рот ополченцев (хотя эти роты пострадали больше всего), но и защитников крепости, были отравлены крепостные артиллеристы и силы гарнизона.
13-ая рота 226-го пехотного Землянского полка, под командой подпоручика Владимира Котлинского, сменившего его после смертельного ранения подпоручика Владислава Стрежеминского, была отравлена удушливыми газами. Рота контратаковала через мост в страшных условиях химического отравления, теряя людей при наступлении.
Но эта атака стала последней и для германцев – в тот день они окончательно уверились в том, что крепости взять не смогут. Именно тогда, как считается, родился знаменитый девиз «Русские не сдаются», а отражение газового штурма, несомненно, стало выдающейся страницей в истории русской армии.
Подпоручик Владимир Карлович Котлинский, герой обороны крепости, был погребен около 3-го крепостного Осовецкого госпиталя, а впоследствии его останки были перенесены в родной город Псков и погребены на Мироносицком кладбище, где хоронили воинов, умерших в госпиталях.
Газета «Псковская жизнь» сообщила землякам героя, что «Победа роты подпоручика Котлинского, это одновременно и его личная победа. За славный боевой подвиг он посмертно представлен к Георгиевскому кресту»20 .
За отличие в делах против неприятеля В.К.Котлинский был представлен к ордену святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени: «Корпуса военных топографов, умершему от ран, полученных в бою с неприятелем, Владимиру Котлинскому за то, что состоя в прикомандировании к Землянскому пехотному полку, 24-го июля 1915 года в бою у крепости Осовец, когда немцы силою около 5-ти полков, пользуясь ядовитыми удушливыми газами, заняли оставленную нами часть передовых позиций, сознавая опасность создавшегося положения, воодушевив нижних чинов своей роты, быстро ринулся с ней вперед, штыковым ударом выбил немцев из занятых ими окопов и, при содействии частных поддержек, постепенно выбивая противника из окопов, восстановил первоначальное положение. В конце этой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен»21 .
Благодаря усилиям общественности в городе Пскове на Мироносицком кладбище 6 августа 2015 года был освящен поклонный крест, установленный в память о подвиге героев Первой Мировой войны и в память о выдающемся земляке.
Нельзя не сказать и о том высоком патриотическом духе, что свято соблюдался во все дни обороны Осовца. Так «По приказанию коменданта крепости духовой оркестр крепостной артиллерии (вначале и полков, имевших свои оркестры) ежедневно в 7 ? часов вечера выходил на центральное убежище и обратив раструбы в направлении позиции противника играл: «Коль Славен», как хвала Богу, сохраняющему нас, «Гимн», как выразитель нашей верности Родине и «Марш», как выражение доблести нашей. Мощные звуки, долетая до слуха противника, указывали ему, что твердыня наша не сокрушима и гарнизон шлет ему свой гордый вызов»22 .
Так во все время обороны весь гарнизон мог свободно удовлетворять свои религиозные потребности, для чего помимо богослужений в храме, священники постоянно посещали форты и позиции, бесстрашно окормляя паству, «раскидывались походные церкви и в них отправлялись богослужения»23 .
Твердыня немеркнущей славы
И все же через месяц Осовец был оставлен. Гарнизон был вынужден уйти по приказу Генерального штаба в ходе общего отступления наших войск. Доблестная крепость «выполнила свое назначение – она запретила на 6 месяцев доступ противнику к Белостоку, выдержала бомбардировку снарядами мощной осадной артиллерии, отразила все мелкие атаки и отбила штурм с применением отравляющих газов», а «пехота Осовецкой крепости держала в своих руках передовые позиции в течение 6 месяцев, отбив все попытки противника овладеть ими. Крепость имела работоспособный штаб, опытных начальников артиллерии и инженеров; во главе крепости стоял решительный, энергичный комендант»24 .
Эвакуация крепости началась 18 августа, без паники и в полном соответствии с планом. Перед отходом все ее имущество было эвакуировано, а все строения и коммуникации – взорваны практически до основания. Пришедшие 25 августа на это место немцы нашли лишь безжизненные обугленные руины25 . Они не нашли ни одного патрона, ни одного снаряда.
На итоговом рапорте генерала Н.А.Бржозовского Государю, Его Императорским Величеством была начертана резолюция: «Выражаю самую горячую благодарность всему составу доблестного гарнизона Осовца!»26 .
А в изданном при отходе из крепости приказе самого бравого ее защитника генерала Н.А.Бржозовского отмечено, в частности, следующее: «Герои Осовчане, более года вы честно работали во славу Родины и на страх врагу. Не было ни одной минуты, когда бы вы дрогнули и убоялись славной смерти. Не щадя своей жизни, вы отбивали все натиски противника и до последней минуты победно держали дарованное вам знамя. Слава вам, страха не имущие и да успокоит Господь Бог души всех за веру и Родину жизни положивших. Не только для нас, но и для всей великой России Осовец святое место и та славная страница великой освободительной войны, на которой нет ни одного пятнышка: как славно началась защита, так и славно окончилась она; все свято исполнили долг свой и у всех на совести покойно…
В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня, и, мертвая, она стала еще страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твое перейдет в попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое время, залечит Мать-Родина свои раны и в небывалом величии явит миpy свою славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас, защитников Осовца, а мы, Осовчане, дабы укрепить память крепости навеки, положив чтить день 24-го июля, день газового штурма, как день особой нашей боевой гордости и как день скорби по павшим товарищам, в воспоминание славного прошлого, да останемся мы навсегда друзьями, без различия чинов и званий»27 .
…Всего через полтора года при активной поддержке иностранных держав, при полном попустительстве и предательстве генералов и высших сановников в России произошел государственный переворот. Разразилась братоубийственная война, в которой вчерашние солдаты, офицеры и генералы, в том числе доблестные воины Осовца, оказались по разные стороны фронта. Судьба их тоже оказалась разной, но почти всех постигло незаслуженное забвение28 .
Известно, что советская власть старательно замалчивала историю этой страшной войны, позорное поражение в которой произошло исключительно «заслугами» ее вождей. Долгие десятилетия намеренно скрывались имена русских героев и их славные подвиги. Однако сегодня мы вновь уделяем все большее внимание истории этой поистине Великой войны, 100-летие со дня начала которой памятно отмечалось в ушедшем 2014 году.
Совершенно очевидно, что возвращение былой славы и могущества России невозможно без обращения к ее великому прошлому. Пожелтевшие и потрепанные долгими десятилетиями, обугленные от дыма и огня страницы Первой Мировой хранят многие свидетельства доблести русского оружия и силы русского духа. Безусловно, одним из замечательнейших примеров стойкости и мужества нашего народа навечно останется легендарный Осовец – твердыня немеркнущей славы.
Семен Яковлевич Ваксман,
Генеральный директор благотворительного фонда «Возрождение культурного наследия»
- Имеются в виду планы германского командования по окружению наших воинских соединений в западных районах тогдашней Российской Империи, в т.ч. на территории Польши. [↩]
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6? месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 44-45. [↩]
- Черкасов А.А, Рябцев А.А., Меньковский В.И. «Атака мертвецов» (Осовец, 1915 г.): миф или реальность. Былые годы. 2011. № 4 (22). С. 6. [↩]
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 2148. Л. 158. [↩]
- Там же. Л. 93. [↩]
- Там же. Л. 62. [↩]
- Хмельков С.А. Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 80-81. [↩]
- Леонтьев В. Осовец. Из воспоминаний участника обороны. Русское Слово. 1915. № 202. 2 сентября. С. 2. [↩]
- Буняковский В.В. Краткий очерк обороны крепости Осовца в 1915 г. Военный сборник. 1924 // Ссылка с сайта http://rufort.info/library/buniakovsk/; Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6? месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 46. Принято считать, что автором термина «Атака мертвецов» является С. А. Хмельков. [↩]
- Денисов Артем. Осовец. Атака мертвецов. Братишка. Издание «Братства краповых беретов Витязь». 2011. Январь. С. 38. [↩]
- РГВИА. Фонд 2839, опись 1, дело 21. Л. 46об.- 47об. [↩]
- РГВИА. Фонд 13159, опись 1, дело 232. Л. 528-528об. [↩]
- Михайлович З.З., Полянская Л.И. Зверства немцев в войну 1914-1918 гг. (из документов Первой мировой войны). Л., 1943. С.68-69. [↩]
- РГВИА. Фонд 13159, опись 1, дело 230. Л. 244-244об. [↩]
- Там же. Л. 226-226об. [↩]
- Там же. Л. 226-226об. [↩]
- Там же. Л. 226-226об. [↩]
- Там же. Фонд 13140, опись 1, дело 576. Л. 1-4. [↩]
- Леонтьев В. Осовец. Из воспоминаний участника обороны. Русское Слово. 1915. № 202. 2 сентября. С. 2. [↩]
- Подвиг Псковича. Псковская Жизнь. 1915. № 1104. 28 ноября. С. 2. [↩]
- Высочайшие награды. Русский Инвалид. 1916. № 274. 14 октября. С. 1. [↩]
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6 ? месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 54. [↩]
- Там же. С. 55. [↩]
- Хмельков С.А. Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 85, 88. [↩]
- Там же. С. 85. [↩]
- Буняковский В.В. Краткий очерк обороны крепости Осовца в 1915 г. Военный сборник. 1924 // Ссылка с сайта http://rufort.info/library/buniakovsk/ [↩]
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6 ? месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 58–59. [↩]
- Особенно поразителен следующий случай. В 1924 г. газеты писали о солдате, обнаруженном в крепости Осовец. Оказалось, при отступлении саперы направленными взрывами засыпали подземные склады крепости с амуницией и продовольствием. Когда уже польские офицеры спустились в подвалы, неожиданно из темноты по-русски раздалось: «Стой! Кто идет?» Незнакомец оказался русским солдатом. Часовой сдался лишь после того, как ему объяснили, что ни войны, ни страны, которой он служил, уже давно нет. На протяжении 9 лет солдат питался тушенкой и сгущенкой, не потеряв счет времени и приспособившись к изолированному существованию в полной темноте. Выбравшись на поверхность, он потерял зрение от солнечного света и был помещен в больницу, а затем передан советским властям. На этом след последнего защитника Осовца был потерян. В 1960-е годы была предпринята попытка отыскать следы этого героя. Строго говоря, не доказано и само его существование, но это предание живо до сих пор, хотя есть версии, что случилось это не в крепости Осовец, а в другом месте. См. об этом: Смирнов С.С. Бессменный часовой. Пока еще легенда // Огонек. 1960. № 31. С. 15-16. [↩]
Оставить комментарий